В то сентябрьское утро двор обычного ленинградского дома на 6-й линии Васильевского острова стал местом страшной находки. Дворник, вышедший на свой привычный обход, первым заметил неподвижно лежащую молодую девушку. Вокруг уже собирались встревоженные прохожие, кто-то побежал звонить в милицию.
Ленинград, 1980 год…
Прибывшие на место эксперты-криминалисты быстро определили причину гибели – девушку застрелили в упор из пистолета Макарова. Но непонятным было другое: когда тело стали осматривать, под плащом погибшей обнаружили школьную форму — коротенькое платьице, фартук и даже пионерский галстук. 
Евгения
По документам погибшей оказалась 24-летняя Евгения Жаркова. При осмотре её квартиры сыщиков ждал первый сюрприз – в шкафах обнаружился целый гардероб маскарадных костюмов: халат медсестры, кукольное платье, военная форма с будённовкой, валенки и телогрейка. Напрашивался очевидный вопрос: зачем молодой женщине такой странный набор одежды?
Ответ нашёлся случайно. На книжной полке стояло несколько альбомов с марками. Молодой оперативник, перелистывая один из них, обнаружил в нём спрятанные фотографии. Снимки были откровенно непристойного содержания, и на всех позировала Евгения.
В те годы даже хранение подобных фотографий могло обернуться серьёзными неприятностями. За распространение такого «контента» давали реальные сроки.
Ситуация осложнялась тем, что в обычной жизни Евгения работала секретарём-машинисткой в закрытом конструкторском бюро. Партийное руководство было в ярости, начальство не понимало, как такое могло случиться.
Соседи рассказали, что у Евгении был жених, инкассатор Игорь Лисовец. Мужчине было тридцать четыре, он давно ухаживал за девушкой, и все вокруг считали их практически семьей. Но больше всего сыщиков заинтересовало другое. Как у любого инкассатора, у Лисовца был табельный пистолет системы Макарова. Тот самый, предположительно из которого, и застрелили Евгению.
Сыщики уже собирались выезжать по адресу Лисовца, когда поступило тревожное сообщение – на Адмиралтейской набережной разыгрывалась настоящая драма. Человек собирался прыгнуть с моста в Неву.
Обычно осенью набережная пустовала, но в тот день всё пространство вдоль берега было забито взволнованными зеваками. Люди, затаив дыхание, следили за фигурой на парапете. Кто-то умолял "Не надо!", другие пытались вызвать милицию.
Мужчина не блефовал. Как только милиционеры попытались приблизиться, он без лишних слов разжал руки. Но случилось неожиданное: сразу несколько человек, не сговариваясь, бросились в холодную воду вслед за ним. Через час спасённого доставили в отделение, и тут выяснилось, что это тот самый Игорь Лисовец.
Игорь
Сыщики сразу проверили его табельное оружие, но экспертиза развеяла подозрения – Евгению убили из другого пистолета. Когда Лисовец пришёл в себя, он рассказал странную историю, повлиявшую на его решение уйти из жизни. Оказывается, накануне к нему подошёл неизвестный и молча протянул конверт. Внутри Игорь обнаружил фотографии, при одном взгляде на которые у него потемнело в глазах. Его невеста Женя была запечатлена в недвусмысленных позах с разными мужчинами.
Игорь тотчас отправился к невесте и потребовал объяснений. Но Евгения вспылила и сказала ему убираться. Игорь не стал ругаться дальше, а просто пошел и купил бутылку коньяка. Её он распил за углом универсама с какими-то случайными собутыльниками. Потом последовали портвейн "Кавказ", пиво и "Зубровка"...
Утром, с больной головой и терзаемый раскаянием, Лисовец примчался к дому невесты с букетом цветов. Там он увидел толпу зевак и узнал о несчастье. В его затуманенном сознании тотчас засела мысль, что Женя погибла из-за него. Так он оказался на парапете Адмиралтейской набережной.
Следствие быстро установило, что инкассатор непричастен к убийству девушки. Оперативники понимали, что ключ к разгадке крылся в тех самых пикантных фотографиях. И тут произошло событие, которое заставило следователей по-новому взглянуть на всё дело.
В Морском порту на Васильевском острове таможенники задержали подозрительного пассажира, собиравшегося отплыть в заграничный круиз.
Бдительный таможенник обратил внимание на человека с трясущимися руками. Когда тот уронил паспорт, то вместо того чтобы нормально наклониться, странно присел на корточки, неловко изогнувшись. Это показалось подозрительным.
В комнате личного досмотра выяснилась причина странного поведения: всё тело задержанного выше пояса было обмотано киноплёнкой. Когда специалисты просмотрели её содержимое, они не смогли сдержать изумления – это было настоящее «непростое» кино. Но главное событие их ждало впереди – в одной из актрис на кинопленке они узнали погибшую Евгению Жаркову. 
Никулин
На допросе задержанный, а это был научный работник Сергей Никулин, рассказал интересную историю. У его маленького сына обнаружили лейкоз. Врачи только разводили руками не в силах что-либо сделать, так как нужны были импортные лекарства...
В отчаянии отец был готов на что угодно, чтобы спасти сына. "Хорошие знакомые" предложили выход: купить нужные препараты за границей. У Никулина как раз намечалась зарубежная командировка. Оставалось решить вопрос с валютой, так как в СССР её свободная продажа была запрещена под страхом тюремного заключения.
В те годы простому советскому человеку достать валюту было практически невозможно. За незаконные валютные операции давали огромные сроки, вплоть до расстрела. При этом купить импортные лекарства за рубли было нельзя, они просто не поступали в обычные аптеки, а распределялись через систему спецмедобслуживания.
Тогда Никулину предложили "выгодную сделку", нужно было вывезти за рубеж киноплёнку. Ему показали фрагмент, уверяя, что это части художественного фильма, снятого на "Ленфильме", но запрещённого чиновниками. Отчаявшийся отец согласился, не подозревая, что невинными были только первые кадры.
"Меня обвели вокруг пальца, как простака", – признался потом Никулин на допросе. Его приговорили к восьми годам заключения. А маленький сын, так и не получив нужное лекарство, вскоре оставил этот мир.
В подпольном фильме вместе с Евгенией снималась ещё одна девушка. Обе были одеты в школьную форму. Сыщики решили искать вторую "актрису" через ателье.
Осенью 1982 года во всех ленинградских комбинатах бытового обслуживания началась проверка. В одном из ателье приёмщица заказов вспомнила необычных клиенток: две девушки лет двадцати пяти заказывали школьную форму, якобы для маскарада. За срочность положили на стол 25 рублей, по тем временам сумму немалую.
В ателье сохранились копии заказов с телефонами клиентов. Один номер принадлежал Евгении Жарковой. А второй привёл в семейное общежитие судостроительного завода...
В заводском общежитии жизнь текла по своим законам. Узкие комнаты, разделённые хлипкими перегородками, общая кухня с вечным запахом борща, развешанное повсюду бельё. В такой тесноте невозможно было сохранить секреты – все тайны моментально становились достоянием общественности и обсуждались за вечерним чаем. 
Татьяна
Сыщики быстро установили личность второй "актрисы". Ею оказалась Татьяна Репина из комнаты №302. Но когда оперативники пришли к ней, выяснилось, что девушка уже давно не появлялась ни на работе, ни в общежитии. А несколько дней назад кто-то передал ей через вахтёра записку.
Вскрыв запечатанный конверт, следователи прочли короткое послание: "Таня, тебе лучше уехать. Поверь, так будет лучше. Женя". Записка была написана Евгенией Жарковой буквально за несколько часов до гибели. Она пыталась предупредить подругу об опасности.
В то же самое время оперативники под видом рабочих проникли на территорию киностудии и невзначай попытались выяснить, бывает ли у кинооператоров какая-либо подработка. Один из сотрудников оказался очень разговорчивым. Он и сообщил оперативникам, что его сосед по даче иногда грешит даже съемками запрещенного кино.
Сразу же была проверена информация, и оказалось, что соседом по даче разговорчивого оператора является никто иной, как Игорь Лисовец. Но тут выяснилась и ещё одна интересная деталь. В этом же товариществе на данный момент проживает и Татьяна Репина.
За домом установили наблюдение. Вскоре у калитки появился мальчик с пакетом в руках.
Оперативник подошёл к пареньку, угостил конфетой и осторожно стал расспрашивать о маме. "Она лимитчица, в Ленинграде работает", – по-взрослому серьёзно ответил ребёнок...
Через несколько дней появилась встревоженная Татьяна. Её уже ждали оперативники и сразу арестовали. На допросе женщина неожиданно разрыдалась и заявила: "Во всём виноват Лисовец. Он сломал жизнь многим людям. Он душегуб!" Но самое главное – пикантные снимки оказались лишь нижним звеном всей этой преступной цепочки. В этот подпольный бизнес были вовлечены весьма влиятельные люди.
Схема вербовки девушек была отработана до мелочей. На всех советских курортах работали пляжные фотографы. Каждый отдыхающий увозил домой снимок в фигурной рамочке с обязательной надписью "Ялта-80" или "Сочи-82". Фотографы присматривались к молодым девушкам, предлагая отдельные фотосессии и неплохой заработок.
Татьяна Репина оказалась в сетях подпольных дельцов из-за нужды. Не получая алиментов от бывшего мужа, без образования и связей, она едва сводила концы с концами, пытаясь вырастить ребёнка. А вот Евгению втянул в этот мрачный бизнес её жених Игорь Лисовец.
— Он ненормальный, – рассказывала Татьяна. — Ему доставляло удовольствие видеть свою любимую в объятиях других мужчин.
В начале восьмидесятых особой популярностью пользовались японские календари с девушками в купальниках. Отличное качество печати, красивые модели – такое не стыдно было повесить даже в прихожей. Но советские подпольные "студии" не могли создать ничего подобного. Максимум – мутные перепечатки страниц западных журналов или самодельные игральные карты с непристойными картинками.
Но однажды появился серьёзный заказчик, готовый платить большие деньги. Как выяснилось, фильм с участием советских девушек снимался специально для продажи на Запад. Тамошняя публика, пресыщенная обычной пошлятиной, жаждала экзотики из-за "железного занавеса"...
Кадр из кинопленки
Однажды Евгении надоело быть игрушкой для страшных фантазий жениха и инструментом для его заказчиков. Она заявила, что уходит. Лисовец отреагировал угрозой: "Тогда пострадает твоя напарница Татьяна". Девушки договорились вместе пойти в милицию, но Лисовец, видимо, что-то заподозрил.
Женя успела передать подруге записку с предупреждением, но сама спастись не смогла. Лисовец расправился с ней с помощью пистолета. Затем организовал себе алиби – пьянка с случайными собутыльниками и инсценировка на мосту.
Татьяна назвала адрес павильона, где снималось "кино" – это была ведомственная киностудия одного из министерств. Однако внезапный рейд оперативников закончился провалом, они не нашли там ни единой улики. Стало ясно: подпольные дельцы заметают следы. Превратить секретную студию в обычную занимало всего десять минут. Нужно было всего лишь сжечь рабочие материалы и уничтожить реквизит.
А через несколько недель в подмосковном лесу мальчишки случайно наткнулись на ещё одно тело. Это был пропавший Игорь Лисовец, которого оперативники уже разыскивали.
В те времена преступления с целью сокрытия следов преступления были редкостью. Преступный мир жил по своим законам, и ликвидация свидетелей считалась крайней мерой. Но здесь речь шла о бизнесе, где крутились огромные деньги.
Несмотря на все усилия сыщиков, подпольный центр советской запрещенной киностудии обнаружить не удалось. Но суд всё-таки состоялся... 
На скамье подсудимых оказалась Татьяна Репина и несколько других участников подпольных съёмок. Их судили не столько за конкретные преступления, сколько за то, что они "пали так низко", опозорили образ советской девушки-комсомолки, строительницы коммунизма.
Советская Фемида проявила неожиданное снисхождение. Всех, кроме Татьяны, приговорили к двум-трём годам колонии. Сама девушка получила всего год "химии" – так называли принудительные работы на стройках народного хозяйства. Её пожалели как молодую мать, дали шанс исправиться трудом и воспитать сына в духе преданности идеалам коммунизма.
Прошло всего пять лет, и почти в каждом дворе Ленинграда открылись видеосалоны, где по вечерам крутили те самые фильмы.
Город на Неве пережил многое: наводнения и блокаду, разгул преступности и экономические катаклизмы. Но всегда оставался чистым душой. То, что в начале восьмидесятых считалось преступлением, в девяностых заполнило телеэкраны и стало вызывать лишь раздражение.
А что же случилось с героями этой истории?
Татьяна после "химии" уехала с сыном в другой город, где её никто не знал. О дальнейшей судьбе главных организаторов подпольной киностудии ничего не известно, так как они исчезли вместе с той эпохой. Остались только пожелтевшие страницы уголовного дела да воспоминания следователей о том, как в благопристойном советском обществе вдруг обнаружилась изнанка, о существовании которой многие даже не подозревали.
