Во время недавнего визита президента Украины Владимира Зеленского в Польшу, глава последней Анджей Дуда продемонстрировал коллеге картину Яна Матейко «Стефан Баторий под Псковом», что хранится в Королевском замке.
Фотографии, на которых Зеленский и Дуда рассматривают полотно, облетели все мировые СМИ и сопровождались провокационными призывами вспомнить эпизод далекой Ливонской войны, а именно осаду Пскова. Что ж, почему бы и не вспомнить…
Блестяще, но исторически несправедливо
Но начнем с сюжета картины. Валентин Пикуль, который, надо сказать, весьма критически отзывался о действиях Ивана Грозного в той войне, назвал полотно «блестящим, но исторически несправедливым». А ту оборону Пскова писатель охарактеризовал как «самую непорочную страницу народного мужества».
Осажденные мало того, что не забоялись многочисленного польского войска, но и регулярно тревожили его вылазками, совершив 46 нападений на стан врага.
Тогда, в 1581-1582 гг., 50-тысячное войско Речи Посполитой, усиленное несколькими десятками крупных артиллерийских орудий (небывалая редкость и мощь по тем временам) почти полгода простояло под стенами русской крепости, обороняемой 8-10 тысячами человек, включая городское ополчение. Теряя каждый день несколько десятков человек, а во время штурмов и вылазок обороняющихся — сотни и тысячи, поляки так и не смогли взять город и отступили, вынужденные заключить перемирие.
Посольство, которого не было
Сюжет картины — переговоры между враждующими сторонами, которые начались еще во время осады. Ян Матейко изобразил восседающего на походном троне польского государя Стефана Батория, перед которым склонились представители русской делегации: коленепреклонный владыка Киприан и сгорбившийся Григорий Нащокин. В центре полотна — выступавший посредником папский легат иезуит Антонио Поссевино. К слову, он единственный, к чьей фигуре почти не возникает вопросов. 
Картина сильно пострадала во время Второй мировой войны. После ее восстанавливали три года буквально по кусочкам.
Сам Баторий, понеся тяжелые потери и убедившись, что Псков ему не взять, еще осенью уехал в Вильно, забрав с собой наемников. Видимо «свои» — польские и литовские отряды — он ценил меньше. Уменьшившееся в два раза войско осаждающих уже не то что не рассчитывало взять город, но и рисковало быть изрядно потрепаным. Полякам было крайне необходимо перемирие, для заключения которого под Псков и прибыл Поссевино. Хоть формально иезуит был посредником, фактически он представлял интересы Батория и в своей риторике был жесток и надменен.
Что касается других участников этого «исторического сюжета», то владыка Киприан прославился при обороне Полоцка в 1579 году, где и был взят в плен поляками. Дальнейшая его судьба неизвестна. А Нащокин с мирными инициативами встречался с Баторием в Литве еще до псковской осады — летом 1580 года. Переговоры же, завершившие Ливонскую войну 1558—1583 года, проходили в поселении Запольский Ям, что в 150 километрах от Пскова.
Боевая ничья
Так в двух словах можно описать итоги Ливонской войны. Противники остались при прежних — довоенных — территориях и границах. Но при этом была достигнута важная политическая цель — разгромлен и навсегда перестал существовать Ливонский орден — давний враг Руси, форпост католической экспансии на Восток. Впрочем, главные столкновения России и Польши были еще впереди. Речь Посполитая просуществовала два века и в 1795 году была окончательно поделена между Австрией, Пруссией и Россией. 
Кстати, Елизавета Батори, известная как Кровавая графиня, была племянницей Стефана Батория.
Яну Матейко повезло родиться в Вольном городе Кракове, который по сути тогда был автономной республикой под общим управлением трех вышеозначенных империй. Но, когда парню было 8 лет, и этой автономии не стало. Сыну чеха и польки не оставалось ничего другого, как тешить себя воспоминаниями о некогда великом прошлом своей родины, чем он и занимался всю свою жизнь. И картину «Стефан Баторий под Псковом» писал в 1869-1872 гг. в угоду русофильским настроениям тогдашней Европы. Неудивительно, что после ее презентации в Париже, собравшей массу восторженных откликов, Матейко был избран почетным членом Института Франции и Берлинской академии искусств. А позже возглавил и Пражскую академию художеств.
Не надо иллюзий — выстави это «историческое полотно» сегодня где-нибудь в Париже или Лондоне, эффект был таким же. Но делать этого поляки пока не спешат, оставляя при себе влажные мечты, рождающиеся у них при взгляде на сюжет альтернативной истории. Вот и Зеленскому разрешили немного помечтать — было, мол, время, когда русские послы стояли перед польским королем на коленях и выпрашивали мира. Что говорите? Не было?! Не надо «искажать историю»…
