2 ноября 1973 года официально считается днём рождения отечественного спецназа в его современном виде. Однако события на взлётно-посадочной полосе аэропорта Внуково поздней осенью пошли не совсем так, как было запланировано.
Чумовая пятница
Борт 87607, выполнявший внутренний пассажирский рейс Ф-19 из Москвы в Брянск, захватили почти сразу после вылета. После первого угона самолёта в 1969 году авиалайнеры превратились в лакомый кусок для террористов всех мастей. Более удобный предмет торга за право выбраться в другую страну с крупной суммой наличных и придумать было нельзя. "Посильную помощь" террористам в этом вопросе оказывали авиационные службы — отсутствие рентгенов и технологий для выявления опасных предметов и оружия позволяли проносить на борт не только пистолеты, но и автоматы, ружья и много чего ещё.
Як-40 авиакомпании "Аэрофлот" не стал исключением. Через полчаса после взлёта четверо студентов: Виктор Романов, Пётр Бондарев, Александр Никифоров и Владимир Жалнин, которому на момент угона едва исполнилось 16 лет, вытащили оружие из багажа и объявили, что самолёт захвачен. Почти сразу на землю сообщили и требования: три миллиона долларов и свободный "коридор" до Швеции. Обменять право выезда из СССР террористы планировали на заложников — 28 пассажиров и трёх членов экипажа.
"Могли отпустить, но не стали"
В целом ситуация с захватом Як-40 в воздухе складывалась в пользу желающих выехать на Запад. Никакого подобия "воздушных маршалов" тогда не было, а взять нападавших числом пассажиры не решились — умирать не хотелось никому. Кроме того, при попытке вскрыть замок кабины пилотов захватчики самолёта ранили бортинженера самолёта Николая Никитина. Ранение получил и один из пассажиров — Владимир Гапоненко. Во время разворота при заходе на посадку он попытался выбить оружие у одного из нападавших, но не смог довести дело до конца. Командир воздушного судна Иван Кашин и второй пилот Станислав Талпекин не пострадали, однако и в воздухе, и после посадки их держали под прицелом охотничьего карабина.
Сбивать самолёт или нет, решали на самом высоком уровне. Сначала генеральный секретарь ЦК КПСС колебался. Дать захватчикам уйти на территорию потенциального противника — значит, расписаться в собственном бессилии. Сбить самолёт над Москвой — оборвать не только жизни захватчиков, но и других пассажиров. Приказ взять террористов после посадки, по словам бывшего сотрудника Второго главного управления КГБ СССР майора в отставке Виталия Решетникова, не могли принять до последнего.
Отпустить было бы проще. Тогда была обстановка такая, что никто внутри страны не понимал, как работать. Не было решений никаких. Только милиция и спецназ армии. И всё. Подразделений антитеррора не было, да и понятие "терроризм" в СССР не воспринимали, поэтому долго не могли понять, какой исход будет более логичным и полезным
Виталий Решетников
Бывший сотрудник Второго главного управления КГБ СССР, майор в отставке
Слепили из того, что было
После посадки захваченного Як-40 во Внуково стало понятно, что ради достижения целей террористы пойдут на всё — обратной дороги не было. Андропов колебался и теоретически готов был разрешить выезд группе террористов, однако ранение бортинженера самолёта фактически поставило крест на возможности вылета захватчиков в Швецию. Однако почти сразу появилась новая проблема: никто не знал, как именно нужно штурмовать самолёт, из иллюминаторов которого можно было заметить любую активность рядом с бортом. Сложности добавляли и сами террористы. Отпустить заложников они не соглашались и под давлением освободили лишь раненого бортинженера и одного из пассажиров. На этом торг закончился.
Армейский спецназ для такой задачи не годился. Забитый гражданскими салон и вооружённые террористы при перекрёстном огне почти на сто процентов гарантировали гору трупов. У советской милиции особенных навыков освобождения заложников тоже не было, однако искать добровольцев для штурма самолёта начали именно там. Прямого приказа на освобождение самолёта никто не получил, однако миллиционеры Михаил Ляхманов, Владимир Раков, Николай Капустин, Александр Попрядухин и Александр Мушкарин заявили, что сами пойдут на штурм. Вооружаться было практически нечем — огневую мощь для работы в салоне самолёта мог дать только пистолет Макарова (ПМ), которым все сотрудники милиции вооружались при выходе на дежурство. Применять автоматическое оружие для штурма не стали — существовал риск, что вместе с террористами могут погибнуть и другие пассажиры самолёта.
Самый плохой штурм
Кроме пистолетов пятерых сотрудников милиции вооружили двумя пожарными баграми. Они были нужны для того, чтобы держать дверь в салон Як-40 и не давать преступникам возможности закрыть её изнутри. После того как муляж сумки с деньгами был приготовлен, сотрудники под видом техников и сотрудников службы заправки аэропорта выдвинулись к самолёту. Получив сообщение о том, что первую половину выкупа — 1,5 млн долларов — захватчики получат в Москве, а вторую половину — после посадки в Ленинграде, террористы открыли переднюю дверь самолёта. Сразу после того, как сотрудники милиции заблокировали багром передний вход, террористы, смекнувшие, что их обманули, начали стрелять по проникающим в салон сотрудникам.
После того как раздались выстрелы, курировавшие операцию Юрий Андропов и министр МВД Николай Щёлоков отдали приказ о блокировании борта армейскому спецназу, стоявшему в оцеплении. Никакого контакта с противником не предполагалось, однако стрелок бронетранспортёра, влетевшего на стоянку с Як-40 всего за несколько секунд после начала стрельбы, вместо оглушающей стрельбы в воздух дал большую очередь главным калибром прямо по фюзеляжу самолёта. В ходе атаки был ранен один из угонщиков — Анатолий Никифоров. Он получил ранение в шею и вывалился из переднего прохода Як-40 прямо на бетонное покрытие, сломав руку. Кроме него на борту оставалось ещё трое террористов.
Кроме того, штурмующая самолёт группа допустила и другую ошибку. В салон была брошена дымовая граната, которая застряла между сиденьями и подожгла обивку кресел в салоне. Пожар, дым и стихшая на минуту стрельба спровоцировали панику — и без малого три десятка пассажиров одновременно рванули к выходу. Самый плохой с точки зрения подготовки штурм грозил обернуться полным провалом.
Борт 87607 после окончания штурма.
Осознав, что попытка захвата провалилась, один из руководителей захвата — Виктор Романов — пустил себе пулю в висок. Его тело при осмотре нашли между задними рядами. Александр Никифоров, раненный в самом начале штурма, скончался в больнице. По иронии судьбы перед судом предстал только самый младший из захватчиков — Владимир Жалнин. Он отсидел 10 лет в колонии строгого режима и умер почти сразу после освобождения. Его подельник Пётр Бондарев, с которым Жалнин выбежал на взлётно-посадочную полосу, затерявшись в толпе пассажиров, тюремного срока избежал. Медицинская экспертиза, которую многие назовут незаконной, установила его невменяемость и предписала ему пройти полугодовой курс лечения. Он прожил долгую жизнь и умер лишь в 2006 году в своей московской квартире.
Удивительно, но ни террористы, ни очередь из крупнокалиберного пулемёта, ни стрельба девятерых человек не закончились для пассажиров плохо. Лишь двое купивших билеты на рейс людей были ранены, однако жертвой захвата Як-40 не стал ни один человек.
Большой путь
Свои выводы из ситуации сделали и силовики. Почти сразу после суда над террористами при КГБ СССР началось создание отряда специального назначения, в задачи которого входила бы борьба с терроризмом, — Управления "А" КГБ СССР, больше известное как спецназ КГБ "Альфа".
Под новый спецназ писалась не только тактика освобождения заложников, но и создавалось новое оружие. Малогабаритные автоматы, оружие с глушителем и другие спецсредства уже в конце 70-х начали применяться спецназом для освобождения заложников. Мобильные группы для освобождения заложников из захваченного самолёта имеются в распоряжении и Центра специального назначения ФСБ России — структуры, сформированной для оперативного устранения любой террористической угрозы на территории России.
