Если бы Бог сказал: «Иван, я могу взять в Рай только одного из вас: тебя или Хрюнтика. Решать тебе!». Я бы, конечно, не раздумывая согласился терпеть жаркие сковородки и кипящие кастрюли Ада, только бы мой кот Хрюнтик был по-настоящему счастлив. Но я знаю, что в Раю он бы скучал по мне. Ведь неверно говорят, что коты живут сами по себе и презирают своих хозяев. Да и, по правде сказать, я не был хозяином Хрюнтику в полном смысле этого слова. Мы были друзьями.
А всё началось одним осенним вечером, когда я бродил после дождя по улицам города N. Сюда я приехал от скуки, хотел развеять хандру после расставания с любимой. Небо было очищено от туч, и мне в душу глядело раскинутое зыбкое и далёкое полотно Млечного пути. И я воображал, как на меня из центра галактики глядит око Чёрной дыры, которая когда-нибудь затянет в свои объятия и Солнце, и Луну, и Землю, и растворённого в извечных атомах меня.
Наслаждаясь свежестью вечернего воздуха, я погружал себя в ту атмосферу умиротворения, за которой блаженство, покой и чувство скорой смерти. За размышлениями я не заметил, как попал в старый парк, в котором я любил читать Чехова в погожий день и думать о жизни, о любви.
Вдруг я услышал пискливый голосок, будто плакал ребёнок.
Я пошёл на зов, писк раздавался из кустов.
— Кис-кис-кис.
Ко мне вышел серый котёнок, хвост торчком, и жалостливо посмотрел мне в глаза своими зелёными глазами. Я погладил нового дружка, и он замурлыкал.
— Кто же оставил тебя тут одного, где твоя мама?
Я обшарил кусты. По всему выходило, что потеряшка был один. Других котят или кошки не было.
— Ну пойдём со мной!
Я посадил котёнка за пазуху и пошел в гостиницу. По пути зашел в магазин и купил жирное молоко, пачку корма и небольшие пластиковые тарелки.
В номере в одну тарелку налил молока, а в другую положил корм. Малыш сначала с жадностью кинулся пить, а затем, напившись, стал есть влажный корм, наклоняя голову на бок и тщательно пережёвывая. При этом котёнок, который оказался мальчиком, урчал. И мне казалось, что он подхрюкивает, как маленький поросёнок.
— Будешь называться Хрюнтиком.
Через три дня я вернулся в свой родной город R вместе с пушистым другом.
Я уходил на работу, и Хрюнтик ждал меня. Перед уходом я говорил ему, чтобы он не скучал.
— День пройдёт быстро, дружок. Отдохни за меня.
И он послушно отпускал меня на работу.
Я работал бухгалтером по расчёту зарплаты. Мой рабочий день заключался в поедании тортов и пирожных, между перекусами мне приходилось нажимать на кнопки и отвечать на дурацкие вопросы работников «Когда придёт зарплата?». Хотя зарплата приходила всегда вовремя — двадцатого и пятого числа месяца. А если день выплаты выпадал на выходной или праздник, то работники получали деньги накануне.
Как только часы показывали шесть вечера, я вставал, шёл по длинному коридору офиса, сбегал по лестнице, чтобы не ехать в переполненном лифте, выходил на парковку, садился в авто и ехал на другой конец города.
Вечером, когда открывал дверь, видел Хрюнтика, который сидел на коврике. Хвост был обернут против часовой стрелки вокруг лап, и как только я входил, кот медленно вставал, задирал хвост, мявкал и шёл ко мне тереться о ноги.
И каждый вечер я был счастлив. И мой Хрюнтик был счастлив тоже.
Но коты долго не живут. Пятнадцать лет — это всё время, которое было отмерено судьбой Хрюнтику. Он заболел внезапно. Ничего не ел, только немного пил. И долго умирал. Отказала печень. Врач сказал, что надо усыпить. Но я не мог. Я делал обезболивающие уколы. И смотрел, как у Хрюнтика слезятся глаза.
Я положил подстилку с Хрюнтиком на кровать рядом с собой и спал в обнимку. И вот однажды утром я проснулся, а он нет.
Я взял коробку из-под обуви и положил туда Хрюнтика. Прихватил с балкона сапёрную лопату, сел в машину и поехал в город N, совсем забыв предупредить руководство, что не приеду на работу. Это был понедельник, пятое число, и в тот день работники нашего предприятия впервые за двадцать лет не получили вовремя зарплату.
Я приехал в N под вечер. Город утопал в осени, недавно прошёл дождь, день был похож на тот, в который я встретил Хрюнтика и забрал его домой.
Я оставил машину на парковке, взял коробку с Хрюнтиком и лопату, и вошел в парк. Я не помнил, где именно повстречал Хрюнтика. Но, думаю, это не важно. Я нашёл место рядом с большим дубом и подумал, что здесь моему другу будет спокойно. Выкопал яму, положил туда коробку и закопал.
— Покойся с миром, Хрюнтик. И спасибо тебе за то, что ты был в моей жизни. За всё спасибо. И до встречи в лучшем из миров. Жди меня, и мы встретимся.
Я встал на колени подле могилы и плакал горько. Мне было тяжело. Душа рвалась на части. О мир, как же ты несправедлив! Почему жизнь даётся на время и зачем у нас забирают друзей? Я спрашивал и спрашивал, но Вселенная не отвечала.
Когда вернулся домой, долго не мог поверить, что меня никто не встречает. Что Хрюнтик не сидит в коридоре на коврике с обернутым против часовой стрелки вокруг лап хвостом, не встаёт, не мявкает, не трётся о ноги, радостно мурлыча.
Подстилка, пустые миски да игрушки-пищалки — вот что осталось после Хрюнтика. Квартира без моего друга была пустой. А время шло медленно, будто стрелки кто-то придерживал.
Страдал я безмерно. Не передать ту боль и ту опустошённость, которые я испытывал. Чувство тоски давило. Не хотелось ни есть, ни спать. Я делал всё по инерции словно механизм, в который вложена определённая программа и который должен каждый день её выполнять, не понимая зачем.
Я думал: «А что, если бы не было в моей жизни Хрюнтика? Тогда бы я не испытал эту боль утраты... Зачем привязываться к кому-то, если этот кто-то всё равно умрёт и ты будешь страдать? А если ты умрёшь первым, то будет страдать тот, другой, что тоже нехорошо. Так может быть не нужна человеку любовь, не нужна дружба?».
В поисках ответа я бесцельно бродил по жизни. Пока однажды не услышал «мяв» — и тогда жизнь снова наполнилась смыслом и снова захотел жить.
А Хрюнтик, мой дорогой Хрюнтик, счастлив в другой жизни. Ведь иначе быть не может.
Друг мой, живи!
