Сегодня мы посмотрим, как добывают березовый сок люди, которые живут в лесу ради этого напитка.
Весной этого года в Жодинском лесничестве сок собирали около трех недель. В последней неделе апреля его уже нельзя было купить — сбор закончен. Раньше всего подсочку закончили в Гомельской и Брестской областях — там, где теплее. Позже всего сок собирают на Витебщине.
— Люди приезжают в лесничество, выписывают накладную у бухгалтера, говорят, сколько литров хотят купить, оплачивают. Им выписывают чек и объясняют, куда ехать, — рассказывает лесничий Жодинского лесничества Андрей Солодкий, пока везет нас к делянке этого года.
Выбрать среди лесных дорог правильную покупателям помогает самодельная табличка, на которой выведены три большие буквы: «СОК».
Андрей Солодкий сетует, что погода пока не установилась. Уже вторая неделя добычи, а по ночам случаются заморозки:
— Пока заморозки не уйдут — в день продаем полторы тонны, а то и меньше. Это мало, ну что такое для города полторы тонны? Мы десять человек обслужили, пятнадцать, а их звонит, может, сто. И каждому нужно литров по сто, триста… Когда нет заморозков — можем до трех тонн в день продавать. Вообще, основная проблема не в том, чтобы продать сок, а в том, где его в таком объеме взять, чтобы спрос удовлетворить.
Есть и другой вариант: человек может обратиться в лесничество, где ему выделят несколько деревьев, с которых он сможет собирать сок самостоятельно. Но такая услуга сейчас непопулярна, говорит лесничий. Проще и быстрее купить сок, который кто-то уже собрал, чем самому возиться несколько дней.
Поворот — и показывается старый военный вагончик. По другую сторону дороги — березы. К стволам деревьев привязаны большие прозрачные пакеты, по одному или даже два, в зависимости от диаметра ствола. Площадь всей делянки — 1,6 гектара, сок собирают с 250 деревьев. В пакеты по желобам, вставленным в распилы, струится прозрачная жидкость. Эти березы, можно сказать, «выжимают», спуская сок по максимуму. Деревья все равно «назначены в рубку», а на этом месте посадят новый лес.
— Вам не сюда надо было ехать, а туда, где по тысяче деревьев на подсочке, — протягивает Василий, начиная разговор с журналистами.
Вообще-то Василий последние двенадцать лет — вальщик леса. Так что, возможно, именно он будет вырубать эти березы. Пока же он работает «на соку».
Участки «под сок» в тысячу берез в Жодинском лесничестве бывали в предыдущие годы. В таких случаях его продают не только населению — за соком присылают цистерну, а потом отвозят на консервные заводы. К слову, в 2015 году об уникальном продукте из Беларуси много писали известные зарубежные издания — The Daily Mail, New York Daily News, Huffington Post. На международной интернет-площадке Amazon березовый сок из Беларуси продают по цене больше чем 44 доллара за упаковку (12 бутылок).
К делянке подъезжают автомобили, покупатели выгружают бидоны, пластиковые канистры. В них из прозрачных мешков, прямо из-под березы, льют сок — почти «парной», как молоко.
Александра из Жодино оплатила в лесничестве 150 литров сока, который поделят на три семьи и этим же вечером «закатают» в банки. Это обошлось ей в 255 тысяч белорусских рублей, по 1700 рублей за литр.
— В магазине что хочешь можно купить, но тут ты участвуешь в процессе — это интересно. Мы еще и дочь обычно в лес за соком берем, но в этом году не вышло — сегодня она в школе, — объясняет Александра, пока приехавшие с ней мужчины возятся с бидонами.
Задумавшись, собеседница добавляет:
— Вообще в этом году как-то сока маловато. И в лесничестве же очередь. Вчера наш дед ходил туда — так ему сока уже не хватило. Сегодня в 7 утра поехал — вот, наконец выписал.
На делянке и бывший министр лесного хозяйства Петр Семашко. Говорят, то, что он приехал в один день с нами, — совпадение. У экс-министра дом на окраине Жодино, так что именно в этом лесничестве привык закупаться.
— Ну есть у человека постоянство. Если он грибы собирает или ягоды — привыкает к местности, уже туда его и тянет. Так же и я с соком, — говорит Петр Семашко. — Но сок, в общем-то, по Беларуси везде одинаковый, особенно на суходолах. Везде полезный, ведь самый хороший нормировщик и самый чистый современный фильтр — это природа, само дерево. Вот и сок, как божья слеза.
Петр Семашко сегодня наберет 200−250 литров сока. Часть семья законсервирует — на зиму, еще часть — поставит в погреб, на лето. В холоде сок долго сохраняется свежим.
Все это время работники лесничества суетятся с бидонами и другими емкостями, которые везут с собой покупатели.
— Вот вы, девушка, приехали на пару часов — а что это такое. Вы тут побудьте хотя бы сутки — мешки потягайте, сок посливайте… Скажете — ничего не хочу, только домой побыстрее, — говорит между делом вальщик леса Василий.
В этом году фургон лесников стоит в самом начале делянки, на единственном подъезде к подсоченным березам. С другой стороны дороги, за березами — большой овраг, через который тяжелый пакет с соком вор вряд ли потащит.
— Раньше бывало, что сок воровали, — говорит мастер леса, еще один Василий. — Или не воровали, а вредительствовали. В прошлом году, например, порезали 15−20 мешков.
В вагончике лесники живут неделями — столько, сколько идет сок. Иногда подменяют друг друга, отпуская коллегу домой.
Дня два спустя приезжаем на делянку снова, уже под вечер, с ночевкой. Рабочий день почти закончен, в лесу все меньше машин. В такое время работники лесничества ужинают и вспоминают:
— В прошлом году сок рано начался и мало шел. 13 марта мешки поставили, а через две недели уже сняли. Закисал прямо в мешках. Потому что уже почки появились на деревьях — а тогда вкус меняется у сока. Такой, последний, сок обычно берут на квас.
В вагончике — буржуйка, в ней разжигают огонь. В ведре возле буржуйки — щепа для растопки, которую здесь называют смоляками. Когда надоедает сидеть на улице, оставшиеся на дежурстве уходят в тепло. По стенам фургона расклеены уже потрепанные страницы с пейзажами белорусской деревни и цитатами Ивана Мележа из «Люди на болоте», на двери — вырезка из журнала с заголовком: «Еду в Воркуту».
Уже в темноте к вагончику подъезжают машины. Пока один дежурный болтает с нами за жизнь, второй пару раз выходит наливать сок.
Задумавшись, Василий вспоминает свою жизнь. Говорит, бывало тяжело: сначала сидел по малолетке, потом армия и служба «в охране спецобъекта». Сейчас жизнь наладилась: жена, ребенок и работа в лесничестве:
— Лес и лес. Здесь спокойнее.
Специально для нас зажаренная в фольге свиная рулька пахнет на весь вагончик. За продуктами работники леса ездят в город сами или просят коллег подвезти те, что закончились. По вечерам коротают время за каким-нибудь фильмом.
Мы ночуем в палатке. Просыпаемся в 7.20 — слышно, как на делянку приехали покупатели. Выясняется, что первая машина была еще час назад.
— Кто первый встал — того и тапки, — посмеиваются уже бодрые работники леса.
Прямо сейчас набирает 100 литров сока машина из Жодино. Приехавшие на ней Егор и Виталий говорят:
— Сколько тары было — столько сока и покупаем. В прошлом году «закатали» 170 литров — позавчера выпили последнюю баночку. А что? Сок дешевый, а компоты «катать» — сильно дорого.
Над костром закипает суп. Лесники надеются успеть позавтракать, но поутру машины на делянке прибавляются быстрее, чем можно успеть налить всем сок.
— В бухгалтерии сказали: только 700 литров будут давать сегодня — поэтому люди торопятся успеть, сразу едут, — объясняет один из покупателей, Тадеуш Петрович. — Там уже целая очередь с утра, сам с 7.30 стоял, наверное, с полчаса.
Люди быстро наливают березовый сок, носят в машины. Большинство — по накладной и чеку, отстояв очередь в бухгалтерии лесничества. Некоторые же — пытаясь обойти необходимые формальности.
Утренний суп работников леса остывает и покрывается твердой корочкой, до нашего отъезда оставшись нетронутым. Работы на делянке хватает, как и в Беларуси березового сока.
