В прошлом, когда на кладбище заканчивалось место и расширяться было некуда, новое кладбище создавалось путем нанесения земли на старые могилы. Именно так все время происходило на старом еврейском кладбище в еврейском квартале Праги. Не один раз, не два, а все двадцать! Давайте посмотрим, как это сейчас выглядит …
Это кладбище — одно из старейших сохранившихся еврейских мест захоронений в мире. Оно было основано в начале 15 века, старейшая могила датируется 1439 годом. Последнее захоронение было сделано в 1787 году. Между этими двумя захоронениями прошло примерно 350 лет, и на кладбище было похоронено более 100 тысяч человек — друг поверх друга, и так двадцать слоев.
В те времена евреев в Праге было разрешено предавать земле лишь в еврейском квартале Йозефов. Кладбище несколько раз расширяли, но места все равно не хватало. Еврейская вера запрещает перемещать могильные плиты, и на существующие могилы наносили слои земли, а старые могильные камни выкапывали и клали на новый слой почвы. Сегодня же там порядка 12 тысяч могил.
Вот такая история есть про это кладбище:
Издавна евреи называли свое кладбище садом — и это действительно сад, хоть и печальный и тоскливый. Ветви старых деревьев и заросли кустов сирени затеняют могилы, заросшие травой, и бесчисленное количество надгробий из сливенецкого мрамора и песчаника. Они вытесаны в форме навеса, постепенно проваливаются в землю, надгробие рядом с надгробием, памятники с многочисленными словами и памятники без надписей, лабиринт судеб, от которых остались лишь камни. Они накренились от старости, ветер и дождь уже стерли большинство имен, а с ними и воспоминания, но все еще можно читать на старых могилах, словно в книге, автор которой давно уже позабыт.
Кладбище было основано в 13 или 14 веке. Евреи перенесли сюда кости своих единоверцев с Уезда, а также с большого захоронения, которое находилось между нынешними Спаленой и Юнгманновой улицами. Камни с этого сада мертвых были вмонтированы в кладбищенскую ограду, а предание рассказывает, что это были надгробия самоубийц или людей, которые проклинали своих родителей за то, что им дали жизнь.
Другие предания напоминают, что на этом месте захоронение было уже при князе Борживое, задолго до основания Праги, еще раньше, чем на Вышеград пришла княжна Либуше. На одном из надгробий стоит дата 606, на других — 941, 979, а под одним камнем, говорят, похоронена женщина, которая умерла за сто лет до основания Старого Места. Но мудрые люди вспоминают, что в еврейских датах отсутствовала одна цифра — жители гетто не обозначали камни настоящими датами из опасения, чтобы могилы не были опустошены войсками крестоносцев или во время погромов.
Так, вероятно, самым старшим надгробием является памятник Абигдора Кара от апреля 1439 года, известного поэта, который написал псалом об убийстве и грабеже в гетто в 1389 году: «И могилы были выкопаны, а кости давно истлевших предков с мест вечного упокоения вырваны, надгробные камни уничтожены, а могилы сровняли с землей…».
Никто уже не выяснит, где именно в этом большом печальном саду был похоронен первый мертвый. На надгробии Йозефа, сына Гаона Ицхака, написано, что он был сведущий в Писании, Мишне, Талмуде и во всех книгах, что он мог перечислить все предписания в Турим, был знатоком грамматики и поэзии, и не было ему равного ни в этой стране, ни за границей.
А здесь лежит Давид, сын Мойжиша Корефа, мясник, о котором написано, что он поддерживал пражских сирот, невзирая на их веру, а в праздники раздавал бедным столько мяса, сколько весили его дети вместе взятые. Чуть дальше покоится пани Гендела, мать пражских бедняков, которая щедро поддерживала ученых и приглашала нищих к своему столу, раздавала белье, одежду и обувь, заботилась о сиротах.
От других остались только имена:
Йошуа, сын Иегуды, чтец, похоронен в 941 году, Шендл, супруга ученого Габриола, умерла в 979 году, Авраам, сын Якуба, мученик Гедалья, лекарь и управляющий старой синагоги
Здесь еврейские, немецкие имена, не счесть чешских с 16 века: Краса, Черны, Шарка, Людмила, Слава, Добрушка, Славка, Кршесомысл, Итка и Божена, Незамысл, Мната, Воен и Либуше.
В старых книгах написано, что во Франции жил мудрый рабби Шломо бен Исаак, которого звали РАШИ. Он много странствовал, был в Италии, Греции, Палестине, Египте, Персии, пока судьба его не занесла в Прагу. Предание рассказывает, что он был мудрым и образованным, но именно из-за его мудрости у него было много врагов: некоторые его набожность называли лицемерием, его науку — ересью. Его очерняли перед власть имущими — утверждали, что он выдает себя за спасителя, что этот фальшивый мессия хочет вывести еврейский народ из Праги.
Ненависть в конечном итоге принесла свои черные плоды — однажды вечером, когда рабби сидел в своей комнате над старыми книгами, к нему проник наемный убийца и кинжалом пронзил его сердце. Но супруга раввина накапала на рану своего мужа несколько капель чудодейственного бальзама, рана затянулась и к РАШИ вернулась жизнь. Чтобы избежать следующих нападений, раввин похоронил пустой гроб под надгробием со своим именем, а сам тайно уехал. Его противники несколько раз удаляли с надгробия имя своего врага, объявили проклятие на его сочинения, но люди продолжали их читать, а имя РАШИ каждое утро снова появлялось на камне. Только спустя годы, когда рабби умер на самом деле, его тело было похоронено в предназначенную для него могилу.
Много историй рассказывают о надгробии раввина Лёва. Рядом с родителями должны были похоронить и их сына, но он умер в Колине, там и похоронен. Позже на почетное место рядом с раввином претендовал его внук. Единоверцы, однако, засомневались и вызвали мертвого раввина Лёва, чтобы дал знак, желает ли он этого. Тогда могила расширилась, а после похорон вернулась к прежним размерам. Другое предание рассказывает, что, наоборот, могила сузилась, чтобы между могилой раввина и соседней было достаточно места для следующего покойника. Новая могила была небольшая, потому что в ней покоился ребенок.
На надгробии недалеко от могилы раввина Лёва изображен дворянский герб, под которым лежит Гендель, супруга Башевича – первого пражского еврея, получившего дворянский титул. У него было право чеканить монеты, он служил Альбрехту с Вальдштейна. В конце жизни ему пришлось сбежать из Праги в Младу Болеслав, там он вскоре умер, а его супруга Гендель осталась одна и в могиле. Еще эту старую историю рассказывают иначе. Говорят, что под великолепным надгробием Гендель покоится польская королева. Король ее выгнал, и королева из страха за свою жизнь сбежала из Польши.
Добралась до Праги и нашла убежище в Еврейском городе, предполагая, что там ее никто не будет искать. Жители улочек вокруг Староновой синагоги приняли ее не только из-за того, что она беззащитна и обречена скитаться по дорогам и бездорожью, но и по более практичной причине – королева имела право чеканить монеты. Она жила в гетто, говорят, счастливо и спокойно. Те, кто ее знал, поставили ей над местом вечного упокоения мраморное надгробие, на котором лев в когтях держит герб с тремя полями: в среднем три звезды, а в боковых изображение льва. Только вместо ее имени жители гетто вытесали иное, т.к. опасались, чтобы соотечественники их королевы когда-нибудь в будущем не выкопали тело и не вернули его в Польшу.
