«Они заслуживают высшей меры наказания»
- отмечено в приговоре, но далее идет оговорка:
«но учитывая, что подсудимые признались во всем совершенном, помогли следствию разоблачить остальных соучастников преступления, судебная коллегия, в виде исключения, нашла возможность не применять к ним высшую меру наказания».
Нет, это не заранее предрешенный сталинский процесс над «врагами народа». Все обвиняемые, между прочим, ранее не судимые, годами совершали чисто уголовные преступления, находясь в составе, как сказали бы сегодня, «организованного преступного сообщества».
В 1964 году в СССР незаметно для большинства граждан страны (центральные газеты молчали, только местные СМИ опубликовали краткую заметку о вынесенном приговоре) прошел необычный судебный процесс. На скамье подсудимых разом оказались 37 человек, мужчины и женщины. Шестеро из них получат по 15 лет лишения свободы, остальные отправятся за решетку на разные сроки.
Что же такого натворили эти люди?
Эта история началась еще в 1953 году, когда на пост директора Рижского универмага в столице Советской Латвии был назначен опытный торговый работник по фамилии Розенблюм. Считается, что именно тогда он придумал и организовал преступную схему, в которую со временем будет вовлечено почти 40 человек.
Правда, на судебном процессе 1964 года Розенблюма уже не будет. Его расстреляют годом ранее. Проработав несколько лет в Рижском универмаге, он уйдет на повышение. Будет руководить республиканским объединением «Текстильшвейобувьторг» и курировать торговлю соответствующими товарами на территории Латвийской ССР.
…И попадется на баснословных взятках…
Понимая, что его ждет, стремясь спасти свою жизнь, Розенблюм активно давал показания на всех торговых работников, которых он «крышевал». В том числе рассказал он и о хищениях в Рижском универмаге, которыми после его ухода занимались уже другие люди, но ежемесячно подносили бывшему руководителю «откаты» за покровительство.
Фотографий с процесса и упоминаемых здесь лиц у нас нет. Для примера снимки из советской Риги 1960-х гг.
Объектом незаконного обогащения стала Секция хлопчатобумажных, шелковых и шерстяных тканей Рижского универмага. В ее ведении, кроме торговых площадей в самом универмаге, также находились еще два отдельных магазина в Риге и ларек на Центральном рынке, а также собственный склад.
Для тогдашнего Советского Союза это было «золотое дно». Легкая промышленность в СССР пока еще выпускает слишком мало готовых изделий. Советские люди покупают ткани и фурнитуру, а дальше или сами садятся за швейные машинки, или идут в государственные ателье или к частным портнихам.
А там, где ткани продают сотнями тысяч погонных метров, всегда были, есть и будут излишки и неучтенные метры. Причем, как фабричные, так и возникшие в результате ловкости рук и ножниц торговых работников.
В официальных актах отражались лишь мизерная часть образовавшихся излишков. Львиная доля оставалась неучтенной и продавалась покупателям, которые в суть торгового учета не вдавались. Тем более сворованные от государства ткани ничем не отличались от остального ассортимента.
Но как продать неучтенные, а значит, украденные у государства, ткани? И здесь у торговых работников СССР во все времена были два варианта.
Первый – «сбагрить» похищенные товары спекулянтам, желательно оптовикам или цеховикам из дальних южных регионов.
Второй – продать в своих же торговых точках, но при этом не проводить реализацию и не выбивать кассовые чеки. А точнее, как в данном случае, кассир-сообщник выбивал «нулевой» кассовый чек. Покупатель передавал документ в отдел, проверенный продавец принимал ничего не значащую бумажку, отдавал товар, а пустой чек уничтожался потом, как ошибочный. А излишками со склада покрывали недостачу.
Так годами выстраивалась преступная сеть, в которую вовлекались все, от начальников всех уровней до продавцов, кассиров и даже грузчиков на складе.
Рижский центральный универмаг. Советская фото открытка 1962 г.
Директор Розенблюм в 1953 году привел в Рижский универмаг своего хорошего знакомого по фамилии Левинсон. Назначил его начальником текстильного отдела универмага, в подчинении которого и находилась Секция хлопчатобумажных, шелковых и шерстяных тканей. А после ухода шефа на новую должность, именно Левинсон стал руководить огромной шайкой расхитителей. По крайней мере, так следует из материалов дела.
Левинсон вовлек в преступную схему своего подчиненного - руководителя Секции по фамилии Грандавс. Правда, уже через 2 года этот товарищ едва не попался на махинациях, но избежал уголовного преследования только благодаря заступничеству Розенблюма.
Отделался отправкой на пенсию, что не помешало ему еще через 9 лет оказаться на скамье подсудимых среди тех 37-ми расхитителей. Несмотря на то, что Грандавс все это время нигде не работал, после увольнения из универмага приобрел двухэтажный дом в историческом центре Риги, который потом оставил первой жене. А во втором браке купил два двухэтажных особняка на Рижском взморье, новенькие «победу» и «волгу».
Всё «нажитое непосильным трудом», естественно конфискуют…
После Грандавса некоторое время Секцией руководил некто Шмитт, который также окажется на длинной скамье подсудимых, потом его сменил новый руководитель по фамилии – Гельбах. Его прокурор назовет ближайшим подручным, «правой рукой» Левинсона.
Третьим столпом преступной схемы стал начальник склада Ян Звилна, которого также привлек Левинсон. Именно эта троица будет значиться организаторами и главарями хищения государственного имущества в особо крупных размерах в Рижском универмаге. Также им будет вменяться дача взяток в особо крупном размере.
Перед входом в центральный универмаг города Риги.
Именно в отношении этих троих судебная коллегия Верховного суда Латвийской ССР вынесет определение, которое цитировалось в самом начале – «Заслуживают высшей меры наказания». Их пощадят, заменив расстрел на 15 лет лишения свободы, из которых первые 5 лет Левинсон, Гельбах и Звилна должны будут провести на тюремном режиме, а оставшиеся 10 лет в колонии строгого режима.
Кроме срока, они, как и все остальные приговоренные, заслужили полную конфискацию имущества.
Еще трое расхитителей получили 15 лет лишения свободы в колонии усиленного режима – уже упоминавшийся бывший начальник Секции Шмитт, старший товаровед Секции по фамилии Геймансон (родственник Левинсона) и один из завотделов Секции по фамилии Круминьш.
13 лет лишения свободы в колонии усиленного режима «достались» любителю двухэтажных дворцов Грандавсу.
Если начальники почти все мужчины, то низовые работники в торговле – это женщины. На скамье подсудимых их было 27. Наибольшие сроки услышали завотделы Вероника Бриеде (11 лет) и Клара Фридман (10 лет) – родная сестра жены Левинсона.
Старший инспектор отдела кадров Рижского универмага гражданка Афонина, которая получала взятки за то, что в Секцию оформляла нужных людей и увольняла неугодных, а также закрывала глаза на запрещенное законом кумовство, осуждена на 9 лет с конфискацией.
Продавцы и кассиры получили различных сроки, в зависимости от степени участия, от 2 лет исправительно-трудовых работ до 6 лет лишения свободы. Не оправдали ни одного из 37 человек.
А какой же ущерб был нанесен государству? Сколько наворовали участники преступного сообщества?
Следствие доказало хищение 191 тыс. новых рублей. Из которых 20 тысяч пошли на взятки Розенблюму (большая часть) и Афониной. Из оставшейся суммы почти 100 тыс. забрал себе организатор Левинсон. По его словам, 12 тыс. он уже лично истратил на подарки (фактически те же самые взятки) Розенблюму и другим руководителям Рижского горпромторга.
Все остальные 36 членов шайки «довольствовались» 71 тысячью рублей, причем некоторые продавцы и кассиры получили исправительные работы и конфискации за доказанные хищения в 100-300 рублей.
Но скорее всего, объемы похищенного в реальности были в разы больше. Десятки конфискованных домов и приморских дач, автомобилей и мотоциклов, а также золото и драгоценности, антиквариат, привезенная из-за границы (благо международный порт рядом) бытовая техника, вклады в сберегательных кассах – общая сумма конфискованного превысила те самые 191 тыс. рублей ущерба. О чем в рижских газетах, кстати, не упомянули.
А жены и дети осужденных остались без средств к существованию.
