В 1950-е годы руководству СССР нравилось устанавливать рекорды в космосе и на Земле. Чтобы побить мировой рекорд скорости на суше, один амбициозный советский инженер выступил с очень смелой идеей: построить гоночный автомобиль с турбореактивным двигателем.
В то время абсолютный рекорд скорости на суше принадлежал британскому гонщику Джону Коббу и составлял 634 км/ч (открытый автомобиль Napier-Railton, построенный в бруклинской мастерской Thomson & Taylor и оснащённый двумя 12-цилиндровыми авиационными двигателями Napier-Lion 11D суммарной мощностью в 2500 лошадиных сил, улучшил собственное достижение 1939 года — тогда ему удалось разогнаться до внушительных 595 км/ч). Советский инженер Алексей Смолин, имевший опыт проектирования как самолетов, так и спортивных автомобилей, задался целью разработать машину, которая смогла бы разогнаться до 1000 км/ч — с лёгким аэродинамическим кузовом и турбореактивным двигателем. Он собрал команду, заручился поддержкой главного инженера знаменитого автозавода ГАЗ и приступил к работе. И вот, в 1954 году, на свет появился первый автомобиль с турбореактивной силовой установкой, получивший название ГАЗ-СГ3.
Для того, чтобы каркас весил как можно меньше, его решено было изготовить из дюралюминия — металла, широко используемого в авиационной и космической промышленности (а сверху обшить листами из алюминия, словно фюзеляж самолёта). Колёса были позаимствованы у истребителя МиГ-15, а двигатель — у МиГ-17 (речь о первом серийно производившемся турбореактивном двигателе ВК-1 с приставкой «А», который отличался от базового некоторыми доработанными компонентами и, как следствие, увеличенным ресурсом). Теоретически установка генерировала мощность, вполне достаточную для преодоления заветной отметки в 1000 км/ч. Однако высокая скорость создавала дополнительные проблемы.
Прежде всего, инженерам необходимо было разработать подходящие шины, способные выдерживать чрезвычайно высокие нагрузки. Во-вторых, требовалась длинная прямая, на которой можно было бы провести испытательный заезд. Оказалось, что найти подходящую для такой цели трассу крайне сложно. В конце концов, обе задачи удалось решить. Настал день первого эксперимента.
Ноябрь 1954 года. Советский автогонщик Михаил Метелев пристёгивает себя 4-точечными ремнями на взлётно-посадочной полосе военного аэродрома имени Горького в Нижнем Новгороде и готовится к старту. В целях безопасности инженеры приказывают ему не превышать лимит в 300 км/ч во время пробного заезда, несмотря на гораздо более амбициозную цель. Но меры предосторожности не помогают: первое же испытание заканчивается катастрофой (есть версия, что из-за халатности организаторов на трассе оказался некий посторонний предмет). Машина превращается в груду обломков и не подлежит восстановлению. К счастью, пилот получает лишь незначительные травмы — ушибы и перелом пальца на ноге.
Таким образом первый тест первого в СССР турбореактивного спорткара с треском проваливается. Столь эпичная неудача оказалась для амбициозного проекта сродни смертному приговору, а в 1957 году проект был официально закрыт…
Спустя восемь лет американский гонщик по имени Крейг Бридлав доказал всему миру, что цель, которую ставил перед собой советский инженер, всё-таки достижима. Бридлав разогнал сконструированный им турбореактивный автомобиль, получивший название «Дух Америки», до умопомрачительных 966,574 км/ч.
Сегодня то, что осталось от первой дорожной ракеты с турбореактивным двигателем, можно увидеть в Музее истории ГАЗ в Нижнем Новгороде.
