Гибель императорской семьи в подвале Ипатьевского дома в 1918 году до сих вызывает множество вопросов. Один из самых болезненных: почему монархи Европы, в особенности двоюродный брат Николая II, британский король Георг V, не спасли Романовых?
Ответ кроется не в личных отношениях, а в суровой политической реальности, где интересы государства и страх перед революцией оказались сильнее родственных уз.
Мираж спасения
Распространено мнение, что после отречения Николаю II были гарантированы беспрепятственный выезд с семьей за границу, в частности, в Англию. Однако исторические документы и действия властей рисуют иную картину. Временное правительство, пришедшее к власти в феврале 1917 года, с первых дней оказалось в сложном положении. С одной стороны, формально оно могло рассмотреть вопрос о выезде царя. С другой — оно было заложником радикальных настроений Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, где доминировали эсеры и меньшевики. Эти силы требовали немедленного суда над «Николаем Кровавым» и его супругой, которую в обществе открыто клеймили как «немецкую шпионку» и виновницу всех бед страны.
Министр юстиции, а затем глава правительства Александр Керенский, вопреки своим поздним уверениям, изначально занимал жесткую позицию. Еще в марте 1917 года он заявил членам Сената: «Две-три жертвы, пожалуй, необходимы». Для него и его сторонников суд над бывшим императором был мощным политическим инструментом — «козырем в рукаве», которым можно было бы усмирить наиболее радикальных критиков слева и легитимизировать свою власть.
Таким образом, Временное правительство не столько готовило отъезд, сколько собирало компромат для громкого процесса. Выпустить царя за границу в таких условиях означало бы подписать себе политический смертный приговор, спровоцировав новый виток напряжения и революционного хаоса внутри страны.
Британский тупик
Казалось бы, Великобритания, союзница России в Антанте и родина двоюродного брата Николая II, должна была стать приютом для низложенной царской семьи. И изначально такой шанс был: 23 марта 1917 года британский кабинет министров действительно передал через посла сэра Джорджа Бьюкенена приглашение семье Романовых. Однако очень скоро эта инициатива натолкнулась на непреодолимые препятствия. В британской прессе, подпитываемой сообщениями из российской либеральной печати, Николая II представляли не как мученика, а как тирана и германского агента, чьи симпатии к врагу «хорошо известны». Решение дать приют такому человеку было бы воспринят в штыки.
В то же время Британия вела тяжелую войну, и Россия оставалась ее ключевым союзником. Любые действия, которые могли бы дестабилизировать ситуацию в России или оттолкнуть новое правительство, были неприемлемы. Спасение царя могло быть воспринято как поддержка контрреволюции и подорвало бы отношения с Временным правительством. Не стоит забывать и о том, что Великобритания — конституционная монархия, где король Георг V не мог действовать вопреки воле правительства и парламента. Уже 10 апреля 1917 года, после шума в Палате общин, король лично дал указание премьер-министру Ллойд-Джорджу отозвать приглашение.
Как отмечает историк Александр Боханов, «Король Георг V не сделал ровно ничего, что могло бы облегчить участь поверженных венценосцев». Но этому трудно удивляться: в условиях тотальной войны и политической нестабильности монархическая солидарность отступила перед прагматизмом и страхом перед скандалом.
Немой свидетель
Еще одной призрачной надеждой могла быть Германия. К весне 1918 года, после подписания Брестского мира, влияние Германии на большевистскую Россию было огромным. Казалось, одного слова кайзера Вильгельма II, тоже приходившегося кузеном и Николаю, и Александре, было бы достаточно для их спасения.
Но и здесь личные мотивы перевесила политика. Вильгельм II хорошо помнил, как «Ники» и «Аликс» с презрением отвергали все его предложения о сепаратном мире. У него не было ни малейшего желания спасать человека, который, с его точки зрения, предал общесемейное дело европейских монархов.
Любопытно, что сами большевики первое время играли на этой возможности. После расстрела они сообщили лишь о казни Николая, поддерживая иллюзию, что жена и дети царя живы, возможно, пытаясь выторговать у Германии какие-то уступки. Однако, не встретив никакого интереса, к осени 1918 года они прекратили эту игру.
