На протяжении всей истории человек проявлял необычайную фантазию в изобретении наказаний за преступления, совершённые другими людьми. В частности, наказания, к которым прибегали древние римляне, отличались некой театральностью. Одно из худших наказаний причиталось за отцеубийство: заключённого помещали в мешок с живыми животными и бросали в воду. Эта кара получила название poena cullei, или «казнь в мешке».
Немецкий философ Эрих Фромм сказал, что мы «единственные животные, которым нравится причинять зло себе подобным без какой-либо рациональной биологической или социальной выгоды». Но иногда мы делаем это из моральных соображений, а именно – для защиты общества. Аристотель в своём труде «Политика» утверждает, что самая необходимая общественная должность – это тюремщик, в то время как Пио Бароха устами персонажа своего романа "La lucha por la vida" приравнял палача к священнику, назвав его опорой общества.
Как уже упоминалось выше, отцеубийство считалось самым позорным преступлением в Древнем Риме (и ранее в Древней Греции, о чём свидетельствует миф об Эдипе или суровость, с которой Солон относился к нему), и в этом плане особенно прославилась Туллия. Как и во многих случаях, история и легенда переплетаются, и остаётся смешанное повествование о том, как младшая дочь шестого царя, Сервия Туллия, не только участвовала в заговоре с целью убийства собственного отца (чтобы на трон взошёл её муж, Тарквиний Гордый), но и осквернила его труп, проехавшись по нему колесницей.
Следует понимать, что римская семья была основной ячейкой общества; это был обширный институт, объединявший членов семьи, детей, которые были усыновлены или удочерены, и даже слуг. Он находился под абсолютной властью pater familias (глава патриархальной семьи), чья patria potestas (власть) позволяла ему распоряжаться жизнями всех тех, кто от него зависел. Следовательно, его убийство расценивалось как зверский акт не только в личной, но и в социальной сфере, и государство должно было действовать соответственно. Lex duodecim tabularum («Законы двенадцати таблиц») определяли отцеубийство как добровольное убийство родителей детьми.
Набросок 1560 года, изображающий смертную казнь
Но этот законодательный свод был принят в середине 5-го века до н. э., и со временем раздел, касающийся данного вида преступлений, был расширен. Например, Луций Корнелий Сулла, служивший консулом в период между 88 и 80 годами до н. э., распространил потенциальную ответственность на других родственников, помимо детей. А Lex Pompeia de parricidiis, закон, принятый Гнеем Помпеем Великим в 55 году до н. э., расширил список потенциальных жертв до приёмных родителей, бабушек и дедушек, братьев и сестёр, дядей, супругов, двоюродных братьев, родственников, зятьёв и невесток, приёмных детей и даже работодателей.
Тех, кто выходил за рамки этих категорий, судили в соответствии с законом Lex Cornelia de sicariis et veneficiis, который оставался почти неизменным со времён «Двенадцати таблиц» и карал убийство изгнанием. Аналогичным образом, согласно Гереннию Модестину (римскому юристу, жившему в 3-м веке н. э.), закон Lex Pompeia можно было использовать наоборот, то есть для обвинения родителей, которые убили своих детей; бабушек и дедушек, расправившихся тем или иным образом со своими внуками; или даже любого, кто купил яд с намерением убить мать или отца, но так и не решился использовать его.
Итак, с преступлением разобрались, но как возникло само наказание? Вполне возможно, что истоки poena cullei восходят к монархическому периоду. Во время правления Тарквиния Гордого один из duumviri sacrorum (жрецов), Марк Атилий Регул, назначенный охранять «Книги Сивилл», раскрыл ряд секретов. Это было святотатством, потому что эти книги были антологией пророчеств, продиктованных Кумской сивиллой, и с ними консультировались всякий раз, когда Рим сталкивался с трудной ситуацией; таким образом, они были не доступны для публики. В итоге Атилия бросили в море в зашитом мешке в качестве наказания.
Итак, какое это имеет отношение к отцеубийству? Никакого, если только мы не обратимся к Дионисию Галикарнасскому, согласно которому Атилий также был осуждён за отцеубийство. Другие авторы придерживаются мнения, что он выбрал эту форму казни просто потому, что она обладала экстравагантным характером. Плутарх, в свою очередь, называет Луция Хостия первым отцеубийцей в Риме, хотя и не объясняет, как он был казнён; до этого случая смерть отца от рук сына считалась обычным убийством.
Когда этот вид преступления стал отдельной категорией, возникла необходимость придумать другое наказание. Должно быть, всё началось в конце 3-го века до нашей эры – по мнению некоторых историков, возможно, из-за социальных беспорядков, возникших среди римлян в результате вторжения на итальянский полуостров карфагенского военачальника Ганнибала. Они полагают, что в некоторых отрывках комедий Плавта содержатся юмористические ссылки на введение poena cullei.
Конечно, Марк Атилий Регул был не единственным, кто вошёл в историю, умерев таким позорным образом. Плутарх также описывает случай с неким Гаем Вилием, которого осудили за поддержку реформ Гракхов и казнили, заперев в вазе со змеями. За несколько десятилетий до этого Тит Ливий стал первым, кого казнили за отцеубийство с помощью poena cullei. Кроме того, Марка Публиция Маллеола, который был признан виновным в убийстве своей матери примерно в 100 году до н. э., поместили в мешок и бросили «в поток воды».
История Маллеола описана в различных источниках, но ни в одном из них не упоминается, что в мешке также находились животные. Это подтверждает мнение о том, что данное дополнение появилось позже, во время первой имперской эпохи. Описание, которое можно прочитать в «Риторике для Геренния» (анонимный философский трактат, датированный примерно 90 годом до н. э.), содержит ряд подробностей казни: так, например, на голову Маллеола надели мешок из волчьей шкуры, а ноги обули в soleae lignae (деревянные сабо); это было сделано для того, чтобы изолировать преступника от внешнего мира.
Тем не менее, Цицерон (которому долгое время ошибочно приписывали авторство «Риторики для Геренния») пишет в своём труде «О нахождении», что головной мешок был сделан из простой кожи или бурдюка для вина. Цицерон несколько раз упоминает о poena cullei в своих сочинениях. Например, в пылкой речи в защиту Секста Росция, обвиняемого в убийстве отца (на самом деле это была личная вендетта, и Росций сам едва не умер в итоге), Цицерон раскритиковал систему наказаний и добился оправдания своего клиента.
Гай Светоний Транквилл утверждает, что именно Юлий Цезарь официально ввёл poena cullei, хотя на практике данный вид казни уже применялся, и с тех пор он стал привычным, причём настолько, что, по словам Сенеки, во времена Клавдия они видели «больше мешков, чем крестов», из чего можно сделать вывод, что отцеубийство было распространённым явлением. Одним из ярких примеров служит смерть Агриппины от рук сына Нерона.
Гай Светоний Транквилл приписывает императору убийство молодого любовника Агриппины, Авла Плавтия, которого она хотела видеть на троне; позже Нерон, попав под влияние своей жены Поппеи Сабины, расправился с собственной матерью, исполнив древнее пророчество, которое гласило, что он станет императором, но убьёт свою мать. Перед смертью Агриппина якобы сказала: "Occidat, dum imperet!" («Пусть убивает, лишь бы царствовал»).
Децим Юний Ювенал писал, что Нерон заслуживал большего наказания, чем просто оказаться в мешке. Однако император выбрал иной путь – самоубийство. Опять же, Гай Светоний Транквилл пишет, что после его смерти появилась статуя с надписью: «Я сделал всё, что мог. Но ты заслуживаешь мешка!».
Наказание poena cullei было не просто формой казни. Оно представляло собой целый ритуал со множеством символов. В Древнем Египте отцеубийц мучили, отрезая куски плоти заострёнными тростниками, а затем сжигая их на шипах. Вышеупомянутый Геренний Модестин рассказывает, как заключённого выпороли virgae sanguinae (кровавые палки, названные так из-за своей функции или, возможно, потому, что их предварительно окрашивали в красный цвет), прежде чем покрыть голову, обуть в сабо и поместить его в мешок, который затем зашили; таким образом, он был лишён возможности увидеть небо перед смертью.
Животных в мешки стали класть в имперские времена. Отец Сенеки стал свидетелем зарождения традиции помещать змей в мешки для заключённых (это были в основном гадюки, вид, который, как полагают, убивает родителей при рождении), а поэт Децим Юний Ювенал писал об обезьяне, которая считалась воплощением безумия и карикатурной версией человеческого существа. Неясно, в какой момент появились другие представители фауны, в частности петух (воплощение свирепости и насилия по отношению к родителям) и собака (воплощение бешенства, презренное животное для римлян).
Во 2-м веке нашей эры, при правлении Адриана, мы находим ещё один фаунистический элемент, хотя и не внутри мешка: пара чёрных волов тянула повозку, которая перевозила заключённого и его своеобразную тюрьму к воде. Это имело двойное значение: с одной стороны, виновного в ужасном преступлении лишали земли, где он мог бы покоиться с миром, с другой, человеческие и животные останки смешивались, принося вечный позор.
Однако при правлении Адриана наказание poena cullei перестало применяться и стало необязательным; существовали другие альтернативы, такие как погребение заживо или damnatio ad bestias (растерзание дикими зверями на арене амфитеатра), хотя, похоже, они относились в основном к людям низшего класса, и также неясно, могли ли осуждённые защищаться (damnatio ad bestias proper) или ожидали своего ужасного конца связанными (obicĕre bestiis). Возможно, такие наказания использовали в тех случаях, когда поблизости не было водоёма.
Однако в 3-м веке Константин возродил традицию — он был тем, кто добавил собаку и петуха — вопреки тому, что это противоречило новой христианской вере. Фактически, poena cullei даже расширили, поскольку в следующем столетии Констанций II сделал такую казнь наказанием за прелюбодеяние (в мешок стали добавлять рыбу, символ похоти). То же самое произошло при правлении Юстиниана I три столетия спустя; в его «Институциях» (введение в сборник законодательных актов Corpus iuris civilis) наказание poena cullei описано со всеми присущими ему атрибутами, включая животных. Тем не менее, «Василики» (византийский законодательный свод) показывают, что в 9-м веке оно перестало существовать, когда его заменили сажанием на кол.
Это, однако, не помешало poena cullei возродиться ненадолго в Средние века. Например, наказание упоминается в Siete Partidas (законодательном сборнике, принятом в Кастилии в 13-м веке королём Альфонсо X) со всеми присущими ему характеристиками (мешок, животные, вода), хотя со временем его, как правило, осуществляли только метафорически: осуждённого доставляли на эшафот в повозке, запряжённой вьючными животными; затем его тело опускали в бадью, на которой были нарисованы собака, обезьяна, петух и змея. После этого его казнили и предавали земле.
Но где наказание poena cullei просуществовало действительно долго, так это в средневековой и современной Германии, о чём свидетельствует Sassen Speyghel («Саксонское зеркало»), свод законов 12-го века. Однако были некоторые отличия: петух не был включён, а змею изображали только на листе бумаги; обезьяну вообще заменили кошкой, которую часто отделяли от заключённого лоскутом ткани. Более того, мешок делали не из кожи, а изо льна, ввиду чего смерть наступала от утопления, а не от удушья. Это означало меньше страданий, правда, не всегда.
В Дрездене был зафиксирован случай, когда кожаный мешок, пропитанный смолой, использовали для того, чтобы продлить агонию человека, помещённого в него. Но мешок лопнул, когда ударился о воду, и животным удалось сбежать. Осуждённый, однако, был связан и утонул. В последний раз наказание poena cullei было применено в Саксонии в 1734 году. В 1761 году его окончательно упразднили.
