Виктор Сергеевич уже месяц как забыл, что такое нормальный сон. Каждую ночь он просыпался в холодном поту, слыша доносившиеся из пустоты голоса. Дома, кроме него, жены и кота Артёма, других живых существ не водилось.
Виктор Сергеевич хотел бы грешить на соседей, но он обитал в угловой квартире над паспортным столом. За двумя стенами находилось старое кладбище, а за третьей жила старушка, которая в данный момент работала вахтовым методом на своих шести сотках за кирпичным заводом. Сверху снимали квартиру два глухонемых брата, а потому, следуя логике, никто не мог посреди ночи истошно кричать «офсайд», «рука» и «симулянт».
К слову, кроме Виктора Сергеевича, никто этих криков не слышал. Очередной ночью жена спала, как древний микроорганизм в ледниках, дожидаясь коварного утра понедельника, чтобы восстать и начать всё разрушать в гневе. Кот вообще не выходил из анабиоза, пока в миске было пусто, и только Виктор Сергеевич отчетливо слышал: «Пенальти! Я тебе говорю, пенальти!»
Терпеть было уже невозможно, на работе и так грозились уволить за постоянный храп во время презентаций для заказчиков. Виктор Сергеевич решил положить конец этому безобразию. Ровно в полночь он услышал очередное «От тебя ушло!» и вскочил с кровати. Методом прослушивания через гранёный стакан он исключил стены, пол и потолок, затем оделся и вышел на улицу.
Ночь была тихой. Ни одно окно не светилось голубым светом телевизора, а выпивох и хулиганов на улице, где жил Виктор Сергеевич, отродясь не водилось.
Обойдя дом, он посмотрел на железный забор старого кладбища, тяжело вздохнул и, просочившись через дырку в ограждении, побрёл вглубь погоста. Редкие фонари выхватывали из темноты взгляды с ветхих надгробий, как бы наблюдающие за Виктором Сергеевичем, который шёл на звуки, засунув руки в карманы.
Когда кладбище закончилось, мужчина снова вылез через дыру в заборе и оказался на старом, давно поросшем бурьяном заводском стадионе. Звуки исходили отсюда. Виктор Сергеевич слышал стук мяча по земле, чувствовал запах пота. Пару раз его даже кто-то толкнул и больно наступил на ногу шипованным ботинком — но поле оставалось безлюдным.
«Чертовщина какая-то», — испуганно подумал Виктор Сергеевич и, перекрестившись, собрался было бежать, как вдруг что-то прилетело ему в голову. В глазах потемнело.
Очнувшись, Виктор Сергеевич увидел поле по-новому. Теперь тут велась самая настоящая футбольная битва. По выкошенному газону бегало две команды. Правда, спортсмены были какие-то неспортивные: полупрозрачные и полуразложившиеся.
— Ну наконец-то избранный! — крикнул кто-то, и игра прекратилась.
Футболисты окружили Виктора Сергеевича и начали голосить вразнобой:
— Они жульничают!
— Нет, это у них одни симулянты!
— Да что тут происходит? — не выдержал Виктор Сергеевич.
— Беспредел происходит! — взял слово одноногий капитан одной из команд. — Тридцать пять лет мы не можем завершить этот проклятый матч и упокоиться. Каждый раз всё заканчивается руганью. Иногда и начинается с неё же.
— Какой ещё матч? Кто вы?
— Мы — души участников спортивных команд. Команда в спецодежде — это заводские, а в брюках и рубашках — университетские. Кто из группы выйдет — будет играть в высшей райской лиге против команд преисподней. У нас не хватает принципиального судьи, который бы фиксировал все нарушения и не поддавался на подкуп. Есть Вера Ивановна, кадровик. Но она упёртая теннисистка и судит исключительно по этой логике. Дальше четвёртого гейма мы так с ней и не продвинулись.
— Хотите сказать, что я должен судить игру? — вытаращил глаза Виктор Сергеевич.
— Выбора нет, — грустно заметил капитан. — У вас клиническая смерть из-за прилёта мяча в голову. Извините, у меня полузащитник — бывший сверловщик. Он и при жизни попадал куда угодно, но только не по намеченному. Столько брака наделал в своё время. В общем, пока не отсудите оба тайма, будете между жизнью и смертью.
— Бред какой-то. Ну… Раз нет выбора…
— Отлично! Вот, держите, — протянул призрак распятие.
— Это зачем?
— Вместо красной карточки. За серьёзное нарушение у нас полноценное удаление из реальности.
— Вот бы в жизни так. Тогда бы те... спортсмены, что играют за сборную, меньше нарушали, — сказал судья, принимая инвентарь.
Не успели команды построиться для приветствия, как к Виктору Сергеевичу подбежал один из университетских и предложил замолвить словечко в приёмной комиссии за всех родственников судьи, если тот закроет глаза на некоторые нарушения во время игры.
— А не вы ли случаем техническую механику вели?
— Я! — гордо заявил призрак.
— Ага. Помню-помню, вы меня на втором курсе завалили на зачёте, потому что я отказался вам за коньяком бежать. Я эти ваши бровки домиком на всю жизнь запомнил. А ну, марш на поле, пока красную карточку в личное дело не затолкал! — замахнулся распятием Виктор Сергеевич.
— Точно избранный, — зашептались спортсмены.
Раздался свисток, игра началась. Не прошло и пяти минут, как был назначен первый штрафной.
— А что такого? — возмущался усатый токарь. — Разве я не могу забить головой?
— Можешь. Но только своей, а не соперника. Голову, кстати, вернуть бы надо, — кивнул Виктор Сергеевич в сторону «неполного» аспиранта.
Игра была сложная. Тяжелее всего давались уважение и спортивное поведение. Футболисты не стеснялись обзывать друг друга неучами и лентяями. Был даже один неверующий профессор, который умер сто лет назад. Мужчина постоянно звал работников завода неэволюционировавшими обезьянами. Удивительно, но «красная карточка» на него не действовала.
***
— Доктор, ну как он? — спросила супруга Виктора Сергеевича, приехавшая навестить его в больницу.
— Очень сложный и необычный случай, — пожал плечами врач. — По факту это кома, но я ни разу не видел, чтобы люди в коме свистели и назначали свободный удар.
— Он же выживет? — вытирая слёзы, спросила жена.
— Думаю, это зависит от дополнительного времени, — как-то двусмысленно ответил врач.
***
Первый тайм закончился со счетом три — один в пользу университета.
— Господин судья, нельзя этим четырёхглазым заучкам выигрывать, — подошёл в перерыве одноногий капитан к Виктору Сергеевичу.
— Да вы же сами сказали, что я должен судить правильно, — возмутился тот.
— Вот именно, судить нужно пра-виль-но. А по-правильному выиграть должны мы.
— С какой стати? У вас половина команды каждые пятнадцать минут на перекур отвлекается, а не успел первый тайм закончиться, как они всё бросили и ушли на обед со словами: «Нам что, больше всех надо?»
— Это у них привычка с завода осталась. Дайте нам выиграть, очень нужно, — умолял капитан.
— Знаете что, — выпрямился Виктор Сергеевич. — Или играете честно, или я техническое поражение вам засчитаю!
— А мы вам потом по ночам во сне будем являться и заставлять работать на нашем предприятии до самого утра!
— У меня друг в трудовой инспекции работает, они даже с того света любое руководство достанут. Надеюсь, намёк понят? — Виктор Сергеевич грозно посмотрел на капитана, и тот, вжав голову в плечи, кивнул.
***
В больнице тело Виктора Сергеевича то и дело вскрикивало и ругалось.
— Что там, доктор? — спросила жена, увидев, как у палаты мужа собираются разные врачи с тревожными лицами.
— Второй тайм, походу, начался, — взволновано сказал врач и, подбежав к автомату, купил пачку чипсов.
***
Наконец счёт сравнялся, дополнительное время закончилось, началась серия пенальти.
Спустя несколько ударов стало понятно, что обозлённые друг на друга за долгие годы соперничества игроки специально целятся во вратаря, а не в ворота.
— Я так с вами до второго пришествия Пеле тут торчать буду, — ворчал Виктор Сергеевич. — Всё, играем до первого гола, — объявил он.
Матч продолжился. В течение следующих нескольких минут игра была по-настоящему жёсткой. Призраки выкладывались по полной, но силы были равны. Виктор Сергеевич удалял игроков одного за другим, пока на поле не осталось два голкипера: старый крановщик Самсонов, который футбол терпеть не мог, и вахтер Захаров — этот вообще пришёл в университет подменить друга на смене, случайно подавился печеньем и так попал в команду.
Мужики бросили перчатки и пошли по своим могилам.
— Эй, а как же я? — спросил Виктор Сергеевич. — Мне нужно, чтобы кто-то из вас победил!
— Монетку подбрось, — посоветовал крановщик.
Виктор Сергеевич так и сделал. Победила команда завода, но из-за того, что все игроки были переведены в разряд болельщиков и отправлены в иные миры, никто из них в высшую лигу так и не попал.
***
Обо всём этом Виктор Сергеевич и сообщил врачам и жене, когда пришёл в себя. В выписке значилось: «Лёгкий бред вследствие травмы головы».
Жизнь вернулась в привычное русло. Виктор Сергеевич снова хорошо спал. На работе дела пошли в гору, да и всё произошедшее начало казаться дурным сном, пока однажды зимней ночью до его слуха не донеслось: «Шайбу! Шайбу!»
Александр Райн
